Орест Адамович Кипренский

Орест Адамович Кипренский [13(24).03.1782, мыза Нежинская, близ Копорья, Петербургская губ. - 12(24).10.1836, Рим] - незаконный сын помещика А. С. Дьяконова - воспитывался в семье приемного отца, Адама Швальбе. В 1788 году, под фамилией Кипрейский (позже измененной), он был зачислен в Воспитательное училище при Академии художеств. Курс обучения закончил в 1803 году и был оставлен пенсионером на три года, потом еще на три. За это время он написал ряд работ и среди них "Портрет А. Швальбе" (1804), в котором показал себя талантливым портретистом и притом представителем нового, романтического направления.

В следующие годы Кипренский исполнил несколько превосходных портретов, упрочивших его известность на этом поприще, - Е. П. Ростопчиной, А. А. Челищева, В. А. Перовского и др. Высшим его достижением стал знаменитый портрет "Е. В. Давыдова" (1809). Все еще не установлено, кто изображен на нем: Евдоким, Евграф или, как долго считалось, Денис Давыдов - поэт и будущий герой-партизан 1812 года, но это не так уж существенно, потому что в романтически приподнятом образе были воплощены черты целого поколения, которому предстояло вскоре совершить воинский подвиг. Академия Художеств за представленные Кипренским портреты присвоила ему звание академика (1812). Грянувшая война с Наполеоном побудила художника снова взяться за портреты, но теперь в большинстве своем не живописные, а карандашные: он словно спешил увековечить своих современников. Сложившаяся серия образовала своеобразный групповой портрет русского общества в то героическое время. Здесь преобладали изображения военных из окружения художника - А. П. Бакунина, М. П. Ланского, А. Р. Томилова, Е. И. Чаплица, П. А. Оленина (все 1813) и др.; позже к ним прибавились изображения деятелей искусства - Н. А. Оленина (1813), Н. И. Уткина (1814), К. Н. Батюшкова (1815). Итог этому вдохновенному труду подвели два отличных живописных портрета 1816 года – Василия Жуковского и С. С. Уварова. Кипренский стал знаменит и почитаем, но он не был вполне удовлетворен успехом.

На судьбе Кипренского роковым образом сказалось заблуждение, которое он питал относительно своего творчества. Этот замечательный, прирожденный портретист занимался портретной живописью в основном для заработка, а подлинным своим призванием считал историческую живопись и все время порывался писать значительные сюжетные произведения, которые должны были обессмертить его. Вот почему, едва в Европе наступил мир, он, пользуясь своим правом на заграничное пенсионерство, отправился в Италию с твердым намерением создать наконец большую картину. Сначала он избрал сюжет "Аполлон, поражающий Пифона" - аллегорию победы Александра I над Наполеоном, но к работе толком не приступил; потом написал "Анакреонову гробницу" и без всякого успеха показал ее на выставке в Риме. Портреты, и среди них такие жемчужины, как портреты С. С. Щербатовой (1819) и А. М. Голицына (ок. 1819), по-прежнему получались у него несравненно лучше; они-то и продолжали приносить ему признание - столь высокое, что в 1820 году ему был даже заказан автопортрет для галереи Уффици во Флоренции. Его затянувшееся пенсионерство (дважды продленное) наконец завершилось, и в начале 1822 года художнику пришлось покинуть Италию. Домой он добирался долго, по пути задержался в Мариенбаде, где общался с Гёте и дважды рисовал его. Последней его зарубежной работой был начатый, очевидно, в Милане и законченный в Париже портрет Е. С. Авдулиной (1822) - изысканный и тонкий, но настораживающий отсутствием теплоты, живого контакта с моделью, столь свойственных прежним произведениям художника.

В Петербурге, куда Кипренский добрался лишь к лету 1823 года, его встретили неожиданно холодно. Не последнюю роль в том сыграли распространяемые недоброжелателями (а он их умел наживать) слухи о двух историях, омрачивших конец его пребывания в Риме. Первая была связана с подозрениями в убийстве натурщицы, а вторая - с позировавшей ему десятилетней девочкой Мариуччей, к которой он необычайно привязался и проявлял о ней исключительную заботу. Все же главная причина заключалась в том, что вкусы публики успели сильно перемениться. Пытаясь поправить положение, художник принялся за большую картину - давно заброшенного им "Аполлона, поражающего Пифона" - и закончил работу в 1825 году; но снова не произвел желаемого впечатления. В портретах же он по-прежнему блистал мастерством, однако они получались холодно-отчужденными. Среди них было лишь два счастливых исключения. Первое - замечательный портрет А. С. Пушкина (1827), с редкой силой передающий замкнутость поэта в собственном мире вдохновения и одиночество высокой души в окружающем суетном мире (то, что оставалось сокровенным для романтически настроенного художника). Второе - автопортрет, исполненный год спустя, удивительный по беспощадной откровенности, с которой художник вглядывался в себя - постаревшего и немного жалкого.

Еще по теме:

Научная новизна исследования
В данном исследовании новым является: 1. Понимание культурного смысла и игровой сущности зрелища в контексте игровой концепции культуры. 2. Анализ активной, деятельной природы массового зрелища как единства эстетического восприятия и со ...

Элементы актерского мастерства, их последовательность и взаимосвязь
Инструмент актера - его внутренние (психические) и внешние (физические) данные, называемые Станиславским "элементами творчества". Тело актера, голос, нервы, темперамент являются его орудием труда, объединяя творца и материал в е ...

Контроль качества отливок, виды брака и меры его предупреждения
Контроль качества отливок осуществляется визуально или с помощью специальных приборов. Изготовление отливок по вакуум-процессу сопровождается следующими видами брака: – увеличенная шероховатость поверхности, которая может возникать из-за ...